На станции
С каким страданием гляжу я в этот раз
На нашу станцию… И катятся из глаз
Невольно крупные, непрошеные слезы.
Все здесь по-прежнему, все… с золотой березы
С неясным шелестом спадает желтый лист,
Синеют небеса, осенний воздух чист,
И астры поздние, так быстро доцветая,
Покрыли весь цветник, как сетка золотая;
Того же нищего засохшие уста
О хлебе молят именем Христа,
И та же девочка с глазами голубыми
Смеется мне в окно, беспечно весела…
Она за этот год почти не подросла!
За станцией посад, домишки… А за ними
Далеко тянется полей спокойных ширь
И в зелени садов белеет монастырь.
―
И вот иллюзии таинственная сила
Меня блаженною отрадой охватила,
На миг забылась я! Почудилось мне вдруг,
Что этот год ― был сном мучительным и смутным,
Кошмаром тягостным, но, к счастию, минутным
И что проснулась я ― и вновь с тобою, друг!..
В вагоне рядом ты, у встреченных случайно
Твоих друзей, и я поэтому одна
Стою, задумавшись, у своего окна,
И с тихой радостью я улыбаюсь тайно,
И с детской шалостью я на стекло дышу.
И на явившемся тумане,
Подобно пушкинской Татьяне,
Я буквы милые пишу.
Твое присутствие я чувствую всецело!
Оно всю душу мне отрадою согрело.
И я невольно вслух произношу:
«Ты здесь!..»
Шаги ― ты здесь. В волнении глубоком
Я голову кладу к тебе на грудь,
И мы молчим, чтоб счастья не спугнуть,
Пронизаны каким-то жгучим током.
Но, сжав меня сильней, средь синей полутьмы,
Ты тихо шепчешь мне: «Когда ж приедем мы?..»
Одна твоя незначащая фраза, ―
И я уже полна безумного экстаза,
Я замираю вся в объятии твоем,
И ты со мной горишь одним огнем.
Я поддаюсь очарованья власти,
В твоих глазах читая речи страсти.
Как ярко в сумраке глаза твои горят
И, опаленные, пересыхают губы…
Я вижу, стиснуты твои невольно зубы ―
Прелестных перлов ряд,
И ноздри нервные твои слегка раздуты!..
О, позабуду ли волненье той минуты?
Мой ум туманится, блаженная мечта
Рисует ярко мне картины упоенья,
И нежность ласк твоих, и тайный вздох смущенья…
И поцелуя ждут уста,
Ждут поцелуя пламенно и жадно…
―
О пробужденье! Как ты беспощадно!..