Больше года не слышал пули,
Не летал, не встречал друзей;
Вы жар-птицею впорхнули
В пустоту раскаленных дней.
Тридцать суток был болен Вами ―
Ни задуматься, ни писать,
Только в памяти вечерами
Целовал Вашу медную прядь.
Ворожил из бетонных будней
Суховатый и странный рот,
Но теперь, вместо сладких лютней
Завывает о страсти фокстрот.
И не медленная мандолина,
Над подстриженным парком паря,
Колыхает края кринолина
В круге розового фонаря!