Принцип альбомного стиха
Муаровый снег тротуарах завивается,
Как волосы височках чиновника.
Девушка из флигеля косого глазами китайца
Под тяжестью тишины!
Девушка, перешагнувшая сны!
Ты ищешь любовника?!
Не стоит! Он будет шептать: останься!
Любовью пригладит души непокорственный клок,
И неумело, как за сценой изображают поток
На киносеансе,
Будет притворяться, страдает от вторника
В гамаке убаюканных грез.
Разве не знаешь: любовник ― побитый пес,
Которому не надо намордника.
Наивная! Песок на арене,
Как любовь, для того, чтоб его топтать.
Я не любовник, конечно, я поэт тихий, как мать,
Безнадежный, как неврастеник в мягких тисках мигрени!
Но еще знаю, что когда сквозь окна курица.
А за нею целый выводок пятен проспешит.
Тогда, как черепами,/ Сердцами/ Играет улица,
А с левой стороны у всех девушек особенно заболит.
И все, даже комиссары, заговорят про Данта
И Беатриче, покрытых занавеской веков.
Верь! Весь звон курантов
Только треск перебитых горшков.
И теперь я помню, что и я когда-то
Уносил от молодости светлые волосы черном пиджаке.
И бесстыдному красному закату
Шептал о моей тоске.
А ты все-таки ищешь молодого любовника,
Красивого, статного ищешь с разбега,
Тротуарами, где пряди снега
Завиваются височками чиновника!
Ну что же! Ищи!
Свищи!
Сквозь барабаны мороза и вьюги,
Сквозь брошенный игривым снежком плач.
На нежных скрипках твоих грудей упругих
Заиграет какой-нибудь скрипач.
Октябрь 1915