Шкапская М. М.
«На самой заре человечьих времен…»

На самой заре человечьих времен
Под небом нежным и синим, как лен,
На ложе из нежной и свежей хвои
На целой земле их было двое.
Мужчина храбр, суров и груб
Из земной челюсти прорезался как зуб.
Как сосна крепка и плотна,
Верная подруга, его жена.
По ночам осязала теплоту его плеч,
И никто между ними не мог лечь.
Но однажды с охоты пришел он вдвоем,
Острый камень принес он в дом.
Он провертел в нем большую дыру
И прикрепил к своему бедру.
«Пусть будет его место подле меня,
Я с ним охотился в течение дня».
Жена всю ночь вместо мужниных ног
Ощущала граней его холодок.
И яростно утром ногой упругой
Ненавистный камень закинула в угол.
К вечеру боли свели ей спину,
В ночь родила она первого сына.
Но неподвижен, угрюм и груб
Камень, как зверь, залег в углу.
И казалось женщине каждый раз,
Что щурит он злобно свой круглый глаз.
И пугалась она, и, глазами блестя,
Прижимала к груди дитя.
Времени вечен и точен бег,
Камень рос, и рос человек.
Человек развил зренье и слух,
Но и камень, как зверь, не лежал в углу.
Глаз его круглый ― подзорной трубою,
Дулом ружья, обращенным к бою,
Жестокое тело ― тяжелым жерновом,
Полым котлом, пылающим горном.
Хвост ― топором, копьем, лопатой,
Парусом острым в лицо пассатам.
Всем ремеслам и всем наукам
С человеком вместе обучен в муках.
И пока человек крепок и строг, ―
Покорным зверем лежит у ног.
Но стоит человеку дать перебой, ―
Выгибает спину и вступает в бой.