Острилось и жгло меня страстное жало, и в буйном пожаре неистовых дней я древних детенышей в яме рожала, и им эту чашу с краями отжала червонной и вспененной крови моей.
И был нескончаем запас ее красный, и в ясные ночи и в темные дни вскипала она неуемно и страстно, и новые дети родились мои.
Но вот постепенно, скудея с веками, медлительно в плоть докатилось мою, и ныне последние бледные капли я в малые чаши с отчаяньем лью.