Станут старше, взрослее дети и когда-нибудь Лелю и Ате расскажу я о старшем брате, который не жил на свете.
Будут биться слова как птицы, и томиться будут объятья. Опустив золотые ресницы, станут сразу серьезны братья.
И меня безмолвно дослушав, скажут: ― «Как ты его хотела. Ты ему отдала свою душу, а нам – только тело».
И тогда только, милый Боже, я пойму, что всего на свете и нужней и теплей и дороже мне вот эти, живые дети.
И Тебе покорна, и рада, я прощу того, неживого, вот за эти Твои лампады, за Тобой рожденное Слово.