За 30 [тридцать] лет, прожитых в этом мире,
Ты мог понять и примириться мог,
Что счастья нет, что дважды два четыре,
А остальное ― трусость и подлог.
За вздор, что нам рассказывала нянька,
Не раз, не два мы разбивали лоб.
Но зашатавшись с горя, ванька-встанька
Опять встает, ― и так по самый гроб.
Душа давным-давно окаменела,
Но ведь живут годами без души,
Пока еще не износилось тело,
И легкие и сердце хороши.