Г. ПРИНЦИП И А. СОЛОВЬЕВ
(несколько немыслей о теле террориста)
Любуясь солнцем сквозь стакан пивной,
Я вижу ясно ― как приморским летом
Обутый гимназист и сатана босой
Стреляют медленно ил пистолета.
И, как тянучка, вылетает пуля,
От дула оторваться все не может,
И наконец ― сей сгусток злобы, боли
Со чмоканьем прижмется к нежной коже.
О Фердинанд, живи, я умоляю!
Из сердца роза алая всходила,
И осыпалась в небе для мильонов
Одним движением разрытая могила.
И замер где-нибудь немецкий пивовар,
И умер ― хоть еще живой на вид.
Какой-нибудь пастух в деревне дальней
Пасет коров, не зная ― что убит.
……………
В извозчичьем трактире хлопнет водки
(С утра уже прошел забытый год),
Сжимая жадно рукоятку револьвера
Как руку мальчика слепец ― она ведет
Через туман, на площадь, через весь
Метлой метущий город сонный,
Где наконец косая тень его
Столкнется с тенью ангела колонны.
Туда, где царь щас побежит, петляя,
А ты за ним ― на миг такая власть.
За этот миг с разбегу умирая,
Он прыгает в гноящуюся пасть.
«Кто дал вам револьвер? Не улыбайтесь!
Стрелять в царя ― ведь это вам не шутки!
Я знаю все про вас ― и даже то,
Что ночью были вы у проститутки.»
Он отвечает что-то, он бормочет
Под нос себе бессвязно, сухо,
А государства ледяной алмаз
Уже провел черту от уха и до уха.
Рыба-то всплывет, конечно, вверх животом,
Но и сам рыбак попадает в сеть,
Террорист горит фитилем
Белой бомбы, что мечет смерть.
Его глаза к своим приставив, как бинокли,
Смерть смотрит (или кто-то еще хуже),
И он шагает, легкий, чуя кровь,
Переплетеньем алых скользких кружев.
И выбран он ножом из тьмы ножей,
И если б я ему писала оду,
Сказала бы ― он вправду всех острей,
Но не разделит он свободу с несвободой.
И, запахнув пальто, на площадь он ведет
Своих костей звенящие полки,
И видит царь ― и дуло револьвера,
И Князя мира красные белки.
А он идет, а ветер говорит
Знакомую нечитанную повесть,
Что бомба в рукаве уже смердит,
И ― знаешь? ― смерть твоя уже не новость.
Сам террорист ― орудие, а тело ―
Орудие орудья ― и во тьму
Спокойно он несет его и смело,
Чтоб бомбой кинуться к престолу Твоему.
1987