ОБ УТРЕ ПЕРЕД БОЕМ
Новобранца приводят в роту отец и мать.
Они благовоспитанно улыбаются,/ старые, грустные люди.
Не улыбнуться ― невежливо,/ даже если заранее знать,
что он завтра будет зарыт в песок/ с простреленной грудью.
Их сын,/ матрос с краболова,/ большой, молчаливый,
смотрит в лицо отцу/ и не верит/ его улыбающимся губам.
― Господин поручик,/ мы благословляем этот счастливый
день,/ когда он переходит/ от нас/ к вам.
Поручик завтра рядом с их сыном,/ не сгибаясь,/ пойдет через море огня.
Он не будет беречь/ ни себя,/ ни его. / Но сейчас, по обычаю,
он говорит:/ ― Отныне я ему мать и отец. / Отныне он у меня
самый нежно хранимый сын в моей роте. ―/ И тоже улыбается из приличия.
Все четверо улыбаются… // Где же эта улыбка? / Песок.
Новобранец, зарывшись, лежит в цепи.
Еще бы воды глоток. / Еще бы неба кусок.
Еще бы минуту не слышать, как танки ползут по степи.
Он держит в руке шест с привязанной миной.
Легкий и крепкий шест из бамбука.
Бамбуковый шест/ в двадцать локтей―/ он ведь все-таки очень длинный,
не правда ли ― двадцать локтей/ и еще длинней/ на целую руку.
Двадцать локтей и еще рука,
когда мина взорвется ― это все-таки очень много.
Он храбр,/ но все-таки исподтишка
он же может мечтать,/ чтобы ранило только/ в руку/ или в ногу.
Фляга стоит рядом с ним на песке,
но он не пьет. / Галеты лежат в заплечном мешке,/ но он не ест.
В заранее вытянутой/ как можно дальше,/ как можно дальше руке,
окаменев от ужаса,/ он держит бамбуковый шест.
Генерал, получивший поручика на русско-японской войне,
ровно в час прибудет со штабом/ к вершине горы,
ему разбивают палатку на теневой стороне,
из двойного белого шелка,/ непроницаемого для жары.
Господин поручик, тот самый, который отныне
новобранцу заменяет мать и отца,
опершись на меч,/ стоит у палатки,/ смотрит вдаль на пустыню
и отстраняет солнце веером от лица.
На белом рисовом веере/ нарисован багровый круг,
написаны тушью солдатские изречения.
Когда ротный флажок падает из ослабевших рук,
веер/ приобретает особенное значение.
В журнале, который читает поручик,/ нарисован храбрый отряд:
солдаты идут в атаку,/ обгоняя друг друга,
поручик с рукой на перевязи/ бежит впереди солдат,
как флаг,/ поднимая веер,/ белый,/ с багровым кругом.
Это было под Порт-Артуром, еще на прошлой войне,
отец господина поручика/ получил за подвиг награду.
И поручик мечтает,/ как сам он/ в красном, закатном огне
пойдет в атаку/ с веером/ впереди отряда.
Но новобранец, который лежит в цепи,
у него нет сорока поколений предков/ с гербом/ и двумя мечами…
Он не учился в кадетской школе,/ ни в книгах,/ ни здесь, в степи,
слава военной истории/ не касалась его лучами.
Он слышит,/ всем телом своим припав к земле,/ как они идут!
Он слышит/ всем страхом своим,/ что они близко,/ что они тут!
А там,/ сзади,/ еще не верят. // Там знают старый устав:
танки идут с пехотой, а у русских нет пехоты,
она еле бредет, устав,
она еще в ста верстах,
она еще в ста верстах,
ей еще два перехода.