
Баллады, фантазии и сказы. Видение под Плевной
Ходит в курганах под Плевной песок…
Кто бы смутить в нем покойников мог?
Нужно ль кому, чтоб иначе легли
В недрах безмолвных далекой земли?..
Вышли покойники. Стали судить:
Скобелев умер ― так как проводить?!
«Если б, о Господи, жизни тепло ―
Думают мертвые ― снова пришло,
Братцы, товарищи, то-то бы мы
Радостно выползли к свету из тьмы!
Разве испробовать новый манер:
Скликнуть ближайших сюда, например,
Встать и, собравшись, какие мы есть,
Наши знамена ко гробу отнесть?
Сутки, нет ― больше, пробудем в пути…
Что же, товарищи? Значит ― идти?!»
Ходит под Плевною, вьется песок;
Кличет томительно мертвый рожок,
Реют знамена, трепещут значки…
Мало ль что мертвые, чем не полки?
Смотрят: как будто бы туча в огне,
Едет к ним Скобелев сам на коне…
Только подъехал ― коня придержал;
Молча убитых оглядывать стал,
И перед холодом мертвых очей
Стали недвижны громады людей…
Слов и речей у покойников нет,
Вместо них мысли сверкающий свет!
Поняли сразу: приехал бранить ―
Кто это вздумал людей разбудить?
Если без спроса, собща или врозь ―
Всякое дело не годно, хоть брось!
В туче не в туче, а будто в огне,
Всадник почивший сидит на коне;
Бледен, осунулся, хмур генерал…
Шутка ль дорога-то! Видно, устал?
Сам он весь в белом, и лошадь бела,
Голову нурит, грызет удила…
Каплет обильная пена с удил
В темные недра открытых могил!
Видят: поводит он тихо рукой…
Значит, приказ дал ― лежать под землей!
И исчезают, спускаясь в пески
Следом одни за другими полки…
Меркнет виденье, и гаснет огонь.
В землю уходят и всадник, и конь!
Пусто становится… Тишь там, да гладь;
Нечего, кажется, видеть и ждать!
Точно в России, излюбленный вид ―
Голые хо́лмы и дремлющий Вид…
1890?
Ходит в курганах под Плевной песок…
Кто бы смутить в нем покойников мог?
Нужно ль кому, чтоб иначе легли
В недрах безмолвных далекой земли?..
Вышли покойники. Стали судить:
Скобелев умер ― так как проводить?!
«Если б, о Господи, жизни тепло ―
Думают мертвые ― снова пришло,
Братцы, товарищи, то-то бы мы
Радостно выползли к свету из тьмы!
Разве испробовать новый манер:
Скликнуть ближайших сюда, например,
Встать и, собравшись, какие мы есть,
Наши знамена ко гробу отнесть?
Сутки, нет ― больше, пробудем в пути…
Что же, товарищи? Значит ― идти?!»
Ходит под Плевною, вьется песок;
Кличет томительно мертвый рожок,
Реют знамена, трепещут значки…
Мало ль что мертвые, чем не полки?
Смотрят: как будто бы туча в огне,
Едет к ним Скобелев сам на коне…
Только подъехал ― коня придержал;
Молча убитых оглядывать стал,
И перед холодом мертвых очей
Стали недвижны громады людей…
Слов и речей у покойников нет,
Вместо них мысли сверкающий свет!
Поняли сразу: приехал бранить ―
Кто это вздумал людей разбудить?
Если без спроса, собща или врозь ―
Всякое дело не годно, хоть брось!
В туче не в туче, а будто в огне,
Всадник почивший сидит на коне;
Бледен, осунулся, хмур генерал…
Шутка ль дорога-то! Видно, устал?
Сам он весь в белом, и лошадь бела,
Голову нурит, грызет удила…
Каплет обильная пена с удил
В темные недра открытых могил!
Видят: поводит он тихо рукой…
Значит, приказ дал ― лежать под землей!
И исчезают, спускаясь в пески
Следом одни за другими полки…
Меркнет виденье, и гаснет огонь.
В землю уходят и всадник, и конь!
Пусто становится… Тишь там, да гладь;
Нечего, кажется, видеть и ждать!
Точно в России, излюбленный вид ―
Голые хо́лмы и дремлющий Вид…
1890?