Загробные песни. 3. В том мире. Встречи 11. «Могу я быть везде, всегда, где пожелаю…»
Могу я быть везде, всегда, где пожелаю…
Но я люблю тебя, родимую страну,
К тебе, к обиженному, пасмурному краю,
Я, отрешенный дух, всегда всецело льну.
Совсем не любы мне ни пальмы, ни алоэ;
Их очертания так остры, так чудны;
Там спит очковый змей, блистая на покое;
Там запахи цветов и сильны, и пьяны;
Там жгучи и черны глаза островитянок, ―
Не увлажала их полночная роса;
Богами полон храм, как склад аптечный ― стклянок,
И труб серебряных пугают голоса!!
Там бабочка ― гигант, крупнее птички райской,
И аист розовый в лазоревых водах,
Нет пробуждения весны в теплыни майской,
И свод небес горит в губительных лучах.
Нет! я люблю покой лесистого болотца
И гул размеренный бесчисленной хвои,
Качанье журавля у старого колодца,
И знаменье креста при кушанье кутьи;
Мне мил негромкий звон с сосновой колокольни
И добродушный взгляд крестьянок и крестьян,
И мерный стук ветрил со старой мукомольни,
И быстро, жизни вслед, взрастающий бурьян…
Быть может, это все должно уйти в былое…
Понятье родины исчезнет в тьме времен,
И улетучится всё милое родное
В большой безличности народов и племен?!
В мой скромный край пройдут блестящие порядки,
Взамен наследственной и детской простоты,
И новизна убьет все давние задатки,
Всю скромность требований мысли и мечты…
Люблю тебя, мой край, другим предпочитаю!
Имея всё, всегда, везде перед собой,
К тебе, к тебе стремлюсь и вдоль тебя блуждаю!
Отшельник ты в миру, страж скудости степной!
Всё лучшее земли давно другими взято,
Но мы, твои сыны, покончившие путь,
Мы знаем, что завет любить врага, как брата,
Тобою был храним полней, чем кем-нибудь!
1903?