Наблюдатели с Марса заметят, конечно,
как все медленней от начальной к конечной
точке,/ все осторожней/ иду.
Наблюдатели с Марса почуют беду.
Не по величине, а скорей по свеченью
наблюдатели с Марса оценят значенья
этой точки, ничтожнейшей, но световой.
Потому что свечусь я, покуда живой.
Марс дотошная в смысле науки планета,
там встревожатся тем, что все менее света,
что все менее блеска, сиянья, огня,
что все менее жизни идет от меня.
Спор на Марсе возникнет,/ нескоро затихнет: ―
Может, он уже гибнет? / ― Может, он еще вспыхнет?
― Телескоп на него мы направим в упор. ―
К сожалению ― обо мне этот спор.
Как в палате во время обхода врача,
обернувшись к студентам, бесстрастно шепча,
сформулируют долю мою и судьбину
марсиане,/ черпнувши науки глубины.
Ледовитая тьма между Марсом и мной,
ледовитая тьма или свет ледяной,
но я чую душой, ощущаю спиной,
что решил обо мне/ мир планеты иной.