Покуда еще презирает Курбского,
Ивана же Грозного славит семья
историков/ с беспардонностью курского,
не знающего,/ что поет,/ соловья.
На уровне либретто оперного,
а также для народа опиума
история, все ее тома:
она унижает себя сама.
История начинается с давностью,
с падением страха перед клюкой
Ивана Грозного/ и полной сданностью
его наследия в амбар глухой,
в темный подвал, где заперт Малюта,
а также опричная метла ―
и, как уцененная валюта,
сактированы и сожжены дотла.