Тусе
«Жив старый дуб!» с обрадованным смехом
Ты закричала мне из мглы лесной,
И лес тебе ответил нежным эхом,
Он ждал тебя давно, твой лес родной.
И мы одни с тобой в лесной пустыне,
Одни в ее зеленошумной мгле,
И на груди моей ты дремлешь ныне
В последний раз, быть может, на земле.
Да, этот дуб могучий возлелеял
Твои года младенческие: он
Не раз, не раз тебе, дитя, навеял
Волшебный, несбывающийся сон.
И вот теперь резвящейся дриадой
Ты в руки мне скользишь с его ветвей…
И сердце полно горькою усладой
Твой образ ― образ матери твоей.
Дитя мое, наш дом давно разрушен
И не видать вдали дымка от труб,
Но ты права: он ― жив, неравнодушен
К тебе и мне ― наш многолетний дуб.
Дубравы царь не изменился за год,
Он для тебя стал гуще, зеленей,
Он ждал тебя: припас душистых ягод
Твоим устам у вековых корней.
Но день придет, назначенный судьбиной,
И как до дна истлел наш старый дом,
И этот дуб засохнет до вершины,
И не воскреснет ни одним листом.
Ты будешь цвесть, а он, гнилой и черный,
Тебе привет весенний не шепнет…
Но вечен дом иной, нерукотворный,
Нетленный дуб в душе твоей цветет.
Моей рукой тот желудь был посеян
Моей рукой, взносившей плоть Христа.
О, будь твой взор всегда благоговеен
И для молитв очищены уста.
Пусть край родной ― приют теней могильных.
Не забывай, что дом упавший наш
Как рай был полон облаков кадильных,
Сиянием воздетых в небо чаш.
О нет, не здесь, а в диких чащах юга,
Как ты легка, воздушна и нежна.
С дуплистых лип, дубровная подруга,
Скользила мне в объятия она.
19 октября 1923 г.