Заката рыжая полоска ―
Как будто птица горихвостка
Взмахнула огненным пером
Над керосиновым ведром.
Ее усильем невесомым
Обочины озарены
Бесшумным заревом веселым
До появления луны.
Покуда нам нельзя на волю,
Пока в неволе мочи нет ―
Остался свет на нашу долю,
Ночной предавгустовый свет.
Остался впредь до жути зимней
Под осязаемой луной
На нашу долю ― короб синий
Нагретый, звездный и земной.
Нам остается месяц лета ―
И можно ждать, как всякий год,
Пока багровый круг рассвета
Над хрупким дымом не взойдет.
Мы в чистом воздухе окраин,
Как пробки, фортки отворяем ―
И пьем рябиновый настой
С последней выжатой звездой.
В такие дни острее слышит
Намеки совести душа.
Над самым ухом осень дышит,
Листами твердыми шурша.
И надо, с зоркостью орлиной
На глаз отмерив крайний срок,
Надежду вылепить из глины
Размытых ливнями дорог.
1975