Жизнь обрела привычные черты,
Что было нужно ― за день наверстала.
Застольный шум, а посредине ― ты:
Слегка паришь, но выглядишь устало.
Накрытый стол немало обещал,
Но разговор не ладился, как будто
Какой-то сговор вас отягощал,
Исподтишка встревая поминутно.
О Господи, как фантастичен быт!
Искажены смеющиеся лица.
Кто с кем тут рядом и зачем сидит,
На что озлоблен и чего боится?
Хозяюшка, отсюда не взлетишь.
Оскалит рот насмешливая вечность.
Погасишь свет ― и ясно различишь
За окнами таящуюся нечисть.
И вправду мир покажется тюрьмой,
Дыханье ― счастьем и прогулка ― волей.
Что с нами происходит, Боже мой,
На этом самом жутком из застолий?
Март. Ночь. Москва. Гостеприимный дом.
Отменный спирт расходится по кругу.
Хозяйка, слушай, а за что мы пьем,
Зачем мы здесь ― и кто мы все друг другу?
Пускай хоть выпьем каждый за свое
Под общий звон фужеров или рюмок.
Я ― пью за волчье сладкое житье,
За свет звезды над участью угрюмой.
Хозяюшка! За звучным шагом ― шаг,
Земля за нас, она спружинит мягко,
И каждый дом ― по крайности, очаг,
И смертный мир ― не больше, чем времянка.
1976