СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ
Труд Гертруды окончен.
Одинокие Римы,
смотрят люди в оконце,
уши ― парные рифмы.
Личики как яички,
на челе ― единички.
Смотрят люди в оконце:
в каждой лампе ― огоньце,
у Луны молока нет,
а Луна ― молодая.
А два уха людские
при Луне ― ледяные.
Я иду по Афинам
скифом ― по анемонам.
Колизея колонны.
Вам, Варшава, ― каналы.
Прага из парафина.
Эст ― в холмах Парфенона.
На Монмартре ― Манхэттен…
Въезд в Фонтанку под ливнем,
Медный Всадник ― макетом,
цепь на мостике львином.
У оконца Ленива
ждет меня, ― Михаила:
я бутыль люминала
взял за рубль в магазина.
Я смотрю с интересом:
Кесарь я или слесарь?
О не от люминала
под луной Ленинграда,
я умру до Урана
в трюмах рудник-Урала,
нет в тех трюмах оконец,
околем у околиц
незапамятным Киршей,
как предсказывал Китеж.
Над Евангельским ранцем
откуют совы свиста
в русском, в райском и в рабском ―
в трех синонимах смысла.
Завтра звездное солнце
закукует в оконце.
Встанут в странах со млатом
Труд, Отвага и Младость!
Им ли гримы Гертруды,
ильмень-грифельны грусти…
Жизнь моя! ты ― мечталка,
с рифмами дурачонка,
старушенца-мальчишка,
стариканца-девчонка.
О одумчивость духа!
Тяга к девобелугам…
У меня вот два уха,
хладно им, бедолагам!