Ты, близлежащий женщина, ты враг
ближайший. Ты моя окаменелость.
Ау, мой милый! всесторонних благ!
И в «до свиданья» веточку омелы.
За ласки тел, целуемых впотьмах,
за лапки лис, за журавлиный лепет,
за балаганы слез, бубновый крах,
иллюзии твои, притворный трепет, ―
ау, мой мститель, мастер мук, ― ау,
все наши Антарктиды и Сахары, ―
ау! листаю новую главу,
и новым ядом ― новые стаканы.
За ладан лжи, за олимпийский стикс,
за Ватерлоо, за отмену хартий,
за молнии в меня, ― о отступись!
Оставь меня. Все хорошо, и ― хватит.
Змеиный звон! за землю всех невест
моих и не моих еще, ― пью чашу,
цикуту слез. Я не боюсь небес,
их гнев ― лишь ласка ненависти нашей.
Униженный, и в ужасе с утра,
как скоморох на жердочке оваций,
о отступись! Еще дрожит струна,
не дай и ей, последней, оборваться.
Пью чашу зла, и пью и днесь и впредь
веленье кары и волненье рока.
Мы в жизни не сумели умереть,
жить в смерти ― сверхъестественная роскошь.