Я вышел в ночь (лунатик без балкона!).
Я вышел ― только о тебе (прости!).
Мне незачем тебя будить и беспокоить.
Спит мир. Спишь ты. Спят горлицы и псы.
Лишь чей-то телевизор тенора
высвечивает. Золото снежится.
Я не спешу. Молений-телеграмм
не ждать. Спи, милая. Да спится.
Который час? Легла ли, не легла.
Одна ли, с кем-то, ― у меня ― такое!
Уже устал. Ты, ладно, не лгала.
И незачем тебя будить и беспокоить.
Ты посмотри (тебе не посмотреть!),
какая в мире муть и, скажем, слякоть.
И кислый дождь идет с косой, как смерть.
Не плачу. Так. Как в камере. Как с кляпом.
Ночь обуяла небо (чудный час!).
Не наш. Расстались мы, теперь ― растаем.
Я вышел ― о тебе. Но что до нас
векам, истории и мирозданью?
В такие вот часы ни слова не сказать.
А скажешь ― и зарукоплещут ложи.
А сердце просит капельку свинца.
Но ведь нельзя. А то есть ― невозможно.
Не подадут и этот миллиграмм.
Где серебро моей последней пули?
О Господи, наверно, ты легла,
а я опять ― паяц тебя и публик.
Мои секунды сердца (вы о чем?!).
Что вам мои элегии и стансы?
Бродяги бред пред вечностью отчет ―
опавшим лепестком под каблуками танца!
Нет сил у слов. Нудит один набат
не Бога ― жарят жизнь тельцы без крови!
Я вышел вон. Прости. Я виноват.
И незачем тебя будить и беспокоить
было…