На черной трубе погорелого дома
Орел отдыхает в безлюдной степи.
Так вот что мне с детства так горько знакомо:
Видение цезарианского Рима ―
Горбатый орел, и ни дома, ни дыма…
А ты, мое сердце, и это стерпи.
1958
На черной трубе погорелого дома
Орел отдыхает в безлюдной степи.
Так вот что мне с детства так горько знакомо:
Видение цезарианского Рима ―
Горбатый орел, и ни дома, ни дыма…
А ты, мое сердце, и это стерпи.
1958