Тиран покорных кирпичей,
Строитель Сухаревой башни,
Ответь: ты наш или ничей,
Ты нынешний или вчерашний?
Как будто не было «вчера»,
Как будто снова метят даты
И снова противу Петра
Бунтуют вольные солдаты.
Пускай забава палача
В царе не нравится милорду ―
Он рубит головы с плеча,
И клейма жжет, и лупит морду,
И башня ― в память мятежа,
Покуда тешится хозяин, ―
Опальный город сторожа,
Встает из северных окраин.
Здесь будет жить начетчик Брюс,
Дитя Европы легендарной,
Кому купец-великорус
Обязан книжкой календарной.
Весь век, до вечера с утра,
Прожив на Сухаревском рынке,
Немало сказок про Петра
Купец расскажет по старинке.
Небрежным сплевывая ртом
На исторический булыжник,
Он нам поведает о том,
Как жил и умер чернокнижник.
Но, с ним по имени един,
Хоть из среды великорусов, ―
И тоже Сухаревки сын ―
От нас ушел Валерий Брюсов…
Так пусть народная молва
К легендам новый сказ прибавит
И по Мещанской тридцать два
Квартиру милую прославит!
29 марта 1925
Строитель Сухаревой башни,
Ответь: ты наш или ничей,
Ты нынешний или вчерашний?
Как будто не было «вчера»,
Как будто снова метят даты
И снова противу Петра
Бунтуют вольные солдаты.
Пускай забава палача
В царе не нравится милорду ―
Он рубит головы с плеча,
И клейма жжет, и лупит морду,
И башня ― в память мятежа,
Покуда тешится хозяин, ―
Опальный город сторожа,
Встает из северных окраин.
Здесь будет жить начетчик Брюс,
Дитя Европы легендарной,
Кому купец-великорус
Обязан книжкой календарной.
Весь век, до вечера с утра,
Прожив на Сухаревском рынке,
Немало сказок про Петра
Купец расскажет по старинке.
Небрежным сплевывая ртом
На исторический булыжник,
Он нам поведает о том,
Как жил и умер чернокнижник.
Но, с ним по имени един,
Хоть из среды великорусов, ―
И тоже Сухаревки сын ―
От нас ушел Валерий Брюсов…
Так пусть народная молва
К легендам новый сказ прибавит
И по Мещанской тридцать два
Квартиру милую прославит!
29 марта 1925
