Тускнеет он под матовым наплывом.
Ни колдовством, ни чисткой не помочь.
Восточную зарю сменила ночь,
Подобная не персикам, а сливам…
Какой-то шут в порыве шаловливом
Советует больного растолочь,
Смешать с водой, и будто бы точь-в-точь
Такой же перл остынет под месивом…
Но не навек он все-таки померк ―
Чтоб воскресить нежнейший фейерверк,
Его томят на самой пряной коже;
Он с лучшими гетерами знаком,
И, на себя по-прежнему похожий,
Он блещет вновь над царственным венком!