Мне голову отрезали. В корзину
Под шум толпы палач швырнул ее,
На чей-то нос морщинистый и длинный,
На чей-то лоб, холодный, как копье.
Корзина пахла луком и укропом
И едким кислым запахом сурьмы, ―
Я бросил взгляд: перед народным скопом
Узнал мундир начальника тюрьмы,
Узнал глаза хорошенькой торговки,
Что продает на площади салат,
Сначала было больно и неловко,
И солнце жгло, как десять лет назад,
Когда я этой площадью с мамашей
Шел в именины к дяде, на обед, ―
Я был дитя, любил котлеты с кашей,
Писал стихи и думал, что поэт.
… Как рано ночь коснулась синей раны,
Взор скрыла пенкой лунного стекла,
И мягкий ветер, спавший на бурьянах,
Откинул волос с пыльного чела…
Беги же прочь ― и, кровь с песком развеяв,
Шепчи, что ты к концу не опоздал,
Что видел ты, как нежно эту шею
Слепой топор сегодня целовал!
Под шум толпы палач швырнул ее,
На чей-то нос морщинистый и длинный,
На чей-то лоб, холодный, как копье.
Корзина пахла луком и укропом
И едким кислым запахом сурьмы, ―
Я бросил взгляд: перед народным скопом
Узнал мундир начальника тюрьмы,
Узнал глаза хорошенькой торговки,
Что продает на площади салат,
Сначала было больно и неловко,
И солнце жгло, как десять лет назад,
Когда я этой площадью с мамашей
Шел в именины к дяде, на обед, ―
Я был дитя, любил котлеты с кашей,
Писал стихи и думал, что поэт.
… Как рано ночь коснулась синей раны,
Взор скрыла пенкой лунного стекла,
И мягкий ветер, спавший на бурьянах,
Откинул волос с пыльного чела…
Беги же прочь ― и, кровь с песком развеяв,
Шепчи, что ты к концу не опоздал,
Что видел ты, как нежно эту шею
Слепой топор сегодня целовал!