В саду с богов сняли доски,
Статуи невинней, чем небеса,
Но все так же, все так же жестки
Мои губы, руки, волоса.
В городе земля надменна,
Каменная старая броня.
В реке весенняя пена,
Как хрусталь зеленого огня.
Нам жестокое править дело:
Мне, земле, воде и весне ―
Но тяжелое надоело,
Я в предчувствии легких дней!
Но еще, как кость, неизменны
Мои руки в пору весны,
Губы суше земли надменной,
Волос жестче, острей волны.
Оттого вся моя досада
И сна тревожного вид ―
На дорожках Летнего сада
Я вспомнил сады Гесперид.
Таким близким стал путь Геракла,
Вот идти за ним, не спеша,
Чтоб в горячей крови размякла
Моя каменная душа!
Статуи невинней, чем небеса,
Но все так же, все так же жестки
Мои губы, руки, волоса.
В городе земля надменна,
Каменная старая броня.
В реке весенняя пена,
Как хрусталь зеленого огня.
Нам жестокое править дело:
Мне, земле, воде и весне ―
Но тяжелое надоело,
Я в предчувствии легких дней!
Но еще, как кость, неизменны
Мои руки в пору весны,
Губы суше земли надменной,
Волос жестче, острей волны.
Оттого вся моя досада
И сна тревожного вид ―
На дорожках Летнего сада
Я вспомнил сады Гесперид.
Таким близким стал путь Геракла,
Вот идти за ним, не спеша,
Чтоб в горячей крови размякла
Моя каменная душа!