ВОЛХВЫ
Снежным бурьяном заросла столица,
Я стерегу ее, строгий слуга, ―
Ни живому, ни мертвому не пробиться
Сквозь огонь и ветер, мою грудь и снега.
Дьявол и лед! ― сейчас замерзну ―
Губы сжимаются в синем огне,
Из страны позолоченной пылью звездной
Хромают верблюды, ложатся в снег.
Стой! кто идет? и в замерзшей пене
Заблудились седые бродяги-волхвы,
Сквозь рваные мантии глядят колени,
Бороды ― клочья мерзлой травы.
Ребенком я помню: они смеялись и пели,
Их верблюды, звеня, проносили тюки,
На зеленых ветвях свечи горели.
… Пальцы застыли, стянуло железом виски.
― Не держи нас! Бесценны наши потери.
Ни даров, ни слуг ― мы только втроем, ―
Мы даже не знаем, что скажем тому, в пещере ―
Может быть, взглянем лишь и ― уйдем.
Твои руки в крови и хлеб твой тоже.
Черный самолет закрыл звезду,
Черный самолет улететь не может
И звезду не увидят в этом году.
― Вам не найти его ― матерей так много,
И у каждой есть несчастливый сын.
И поздно: уже в городе бьют тревогу,
Железную цепь волочат часы.
А если найдут его, если догонят,
Что, если догонят? передай же ты ―
Той передай, что бежит от погони:
Я проведу ее через посты.
Мне не простят, любимцу народа,
Эту мгновенную дрожь руки, ―
Камнем так камнем в черную воду, ―
Все часовые, в землю штыки.
Пусть на сегодня каждый забудет,
Кого ему нужно усторожить,
Тот мальчик – так я хочу и так будет:
Раз он родился, он должен жить.