Август»
(«Хоров времен», стр. 25)
Дыханьем горьким Август выжег
Печать предсмертья на полях
И пламя листьев ярко-рыжих
Затеплил в вянущих лесах.
Он, пышность нивы златоризой
Мукой летучей распылив.
Навел ― в садах ― румянец сизый
На кожу яблоков и слив.
И дав созреть плодам тяжелым,
Как победитель, он стоит,
Подставив солнечным уколам
Своей прохлады стойкий щит.
Он жар смирил и, строгим пленом
Казня лучи, воздвиг туман…
Но ― почему-то, ― сходен с френом
Его ликующий пэан.
Чужда веселых упований
Его напевов красота,
И блещет прелесть ярких тканей,
Как на покойнице фата!
17-19 января 1910 Москва
(«Хоров времен», стр. 25)
Дыханьем горьким Август выжег
Печать предсмертья на полях
И пламя листьев ярко-рыжих
Затеплил в вянущих лесах.
Он, пышность нивы златоризой
Мукой летучей распылив.
Навел ― в садах ― румянец сизый
На кожу яблоков и слив.
И дав созреть плодам тяжелым,
Как победитель, он стоит,
Подставив солнечным уколам
Своей прохлады стойкий щит.
Он жар смирил и, строгим пленом
Казня лучи, воздвиг туман…
Но ― почему-то, ― сходен с френом
Его ликующий пэан.
Чужда веселых упований
Его напевов красота,
И блещет прелесть ярких тканей,
Как на покойнице фата!
17-19 января 1910 Москва