ЧЕРНОЕ И БЕЛОЕ
(Картинка)
Старая дева близ церкви жила,
Богу молясь понемножку,
И на потеху себе завела
Моську, соседа и кошку.
Славное, мирное было житье;
Время текло беззаботно.
Деву собачка и кошка ее
Слушались очень охотно.
Дева любила чесать язычок…
(Правда, подчас, за рассказом,
Кошка, собачка и гость старичок
Трое дремали все разом.)
Хитрый сосед был себе на уме:
Он, соблюдая учтивость,
В руку зевал при соседке-куме,
Ловко скрывая сонливость.
Если всхрапнет иногда, невзначай,
Всё же ответит он метко.
«Так ли, сосед, говорю? Отвечай!»
― «Так, дорогая соседка!»
― «Слушайте, друг мой! Асессор-ворчун
Мне сообщил по секрету:
Земским судам зададут карачун;
Всех их притянут к ответу.
С мертвого взятки готов получить
Каждый, желая быть Крезом.
Нужно б таких лиходеев учить
Палкой, дубинкой, железом!
Правду святую открыть вам могу,
Тайны судейские зная.
Но… не хочу, никому ни гугу!
Слишком некстати скромна я…
Здешний исправник с кого-то слупил;
Дрянь и его писаришки:
«Игрек» неделю «мертвецки» всё пил;
«Зет» проигрался в картишки.
Бог с ними! Пусть доживают свой век,
Правдой и честью играя!
Дело известное: плут ― человек,
Это ― не ангел из рая.
Лишь за собой я прилежно смотрю,
А за приказными ― редко…
Так ли, соседушка, я говорю?»
― «Так, дорогая соседка!»
― «Сплетни болтают у нас без стыда.
Как только лгать не устанут!
Слушаешь, слушаешь… Просто беда ―
Уши краснеют и вянут.
Барыня купит красивый чепец
И на затылок напялит, ―
Люди увидят ― и делу конец:
Барыню сплетня ужалит.
Сплетня по свету бежит, как волна,
Тайный грешок обнаружа.
«В новый чепец нарядилась жена
Не для рогатого мужа.
Нрав у нее неприличный, дескать!» ―
Молвят все кумушки хором.
Станут любовника зорко искать,
Ночью и днем, под забором.
Это ― ошибка. Какой тут забор!
Вам доложу без огласки:
Барынька эта, явившись в собор,
Франтикам делает глазки.
Впрочем, ее за грехи не корю:
Это ― простая заметка…
Так ли, соседушка, я говорю?»
― «Так, дорогая соседка!»
― «Сгинь, пропади, клевета-болтовня!
Я задыхаюсь от злости.
Сплетни сдавили всю грудь у меня,
В горле стоят, будто кости.
Сплетни, исчадье мирской суеты,
Рада бы вас не слыхать я!
Все говорят, что символ чистоты ―
Девичьи белые платья…
Скромность! Невинность! Вчера, за стеной
Белое платье мелькало.
Верно, мужчину, отец мой родной,
Платьице это искало?
Глазки так чисто, так ясно горят,
Светом невинным блистая…
Просто ― Мадонна! Однако навряд
Это ― мадонна святая?
Знаем мы этих невинностей, да!..
Если, соседушка милый,
Ты мне убавишь немножко года
Чудной, волшебною силой, ―
Эту кокетку легко усмирю,
Спрячется в угол кокетка…
Так ли, соседушка, я говорю?»
― «Так, дорогая соседка!»
― «Славить, хвалить не желая себя,
Вспомню о прошлом, о старом.
Юноши, пылко меня полюбя,
Просто горели пожаром.
Я издевалась над ними; они
Гордость мою уважали;
Но ― промелькнули цветущие дни,
Все женихи убежали.
Где женихи? Костылями стучат
(Стук костылей неприятен!)
Или качают детей и внучат…
(Свет современный развратен!)
Верьте, голубчик, что нынешний свет
Душу для девочек губит;
Кроме вакханок шестнадцати лет,
Он никого не полюбит.
Нынешний свет не браню, не виню…
Скромно спрошу: для кого же
Я, как весталка, с любовью храню
Чистое девичье ложе?
Я, потерявшая в жизни зарю,
Волосы крашу нередко…
Так ли, соседушка, я говорю?»
― «Так, дорогая соседка!»
― «Ложь, клевета! Старикашка ты сам!
Это тебе не простится.
Буду, в угоду святым небесам,
Долго, усердно поститься.
Буду молиться всю ночь напролет,
Слова не молвлю худого.
В виде награды создатель пошлет
Мне жениха молодого.
Буду красивей, любезнее всех,
Вкус мой изящен и тонок.
Я подыму непременно на смех
В танцах негодных девчонок.
Нынче я стала, живя с простотой,
Немощной, слабой, убитой…
Но (между нами! ) Антоний святой
Будет моею защитой:
Юность и свежесть он мне сохранит,
Снова румянчиком вешним
Вспыхнет поблекшая прелесть ланит ―
В пику красавицам здешним.
Снова себе женихов покорю,
Страшная буду кокетка…
Так ли, соседушка, я говорю?»
― «Так, дорогая соседка!»