Сибирь
Казацкая, татарская
Кровь с молоком кобыл
Степных… Тобольск, «Град-Царствующ
Сибирь» ― забыл, чем был?
Посадка-то! лошадка-то!
А? ― шапка высока!
А шустрота под шапкой-то!
― С доставкой ясака.
Как ― «краше сказок няниных
Страна: что в рай ― что в Пермь…»
Казаки женок сманенных
Проигрывали в зернь.
Как на земле непаханной
На речке на Туре
Монашки-то с монахами
В одном монастыре
Спасалися. Не курицу ―
Лис, девку подстерег
Монах. Покровско-Тушинский
Поднесь монастырек
Стоит. (Костлявым служкою
Толчок: куды глядишь?
В монастыре том с кружкою
Ходил Распутин Гриш).
Казачество-то в строгости
Держать? Нашел ягнят!
Все воеводы строятся,
А стройки ― все-то в ряд.
Горят! Гори, гори, Сибирь ―
Нова! Слепи Москву ―
Стару! Прыжками рысьими,
Лисьими ― к Покрову ―
Хвостами ― не простыла чтоб
Снедь, вольными людьми:
Иванищу Васильичу
Край, Строгановыми
Как на ладони поданный.
Ломоть про день-про черн
Как молодицы по воду ―
Молодчики ― по корм.
В такой-то ― «шкуру сдергивай»
Обход ― «свою, д[ерь]мак!»
Самопервейшим жерновом
Ко дну пошел Ермак.
Прощай, домоводство!
Прощай, борода!
Прощай, воеводство!
Петрова гнезда
Препестрого пуха,
Превострых когтей
В немецком треухе ―
Гагарин Матвей.
Орел-губернатор!
Тот самый орел,
От города на три
Верстищи Тобол
Отведший и в высшей
Коллегии птиц
За взятки повисший
Петровой Юстиц —
Коллегии против.
Дырявый армяк.
Взгляд ― смертушки просит.
― Кто? ― Федька-Варнак.
Лежу на соломе,
Царей не корю.
― Не ты ли Соймонов,
Жизнь спасший царю?
(С ноздрею-то рваной?)
― Досказывать, что ль?
И сосланный Анной
Вываривать соль
В Охотске. / ― В карету!
Вина прощена.
Ноздря ― хоть не эта ―
А приращена.
И кажный овраг
Про то песенку пел:
Как Федька-Варнак
Губернатором сел
Тобольским. // Потомства
Свет. Ясен-Фенист!
Сибирское солнце ―
Чичерин Денис.
В границах несведущ.
Как солнце и дождь
Дававший на немощь,
Дававший на мощь.
Речь русскую «нате» ―
Внедривший-словцом,
В раскрытом халате,
С открытым лицом,
С раскрытою горстью ―
В морозной соли ―
Меж Князем Обдорским
И Ханом-Вали.
… Зато уж и крепко
Любила тебя
Та степушка, степка
Та, степь-Бараба,
Которую ― версты
Строптивых кобыл! ―
Ты, ровно бы горстью
Соля, ― заселил.
― Сей, дяденька, ржицу!
― Тки, девонька, холст!
В тайжище ― в травище ―
Ужу не проползть ―
В уремах, в урманах ―
Козе не пролезть ―
Денису Иванычу
Вечная честь.
Так, каждой хатенкой
Равнявшей большак,
Сибирский Потемкин
С Таврическим в шаг
Шел. // Д[’] не споткнись шагаючи
О Государства давешний
Столп, то бишь обесчещенный
Меньшикова-Светлейшего ―
В красках ― досель не умерли!
Труп, ледяную мумию
Тундры ― останки мерзлые
Меньшикова в Березове.
(Без Саардамским плотником
Данной, злорадством отнятой
Шпаги ― в ножнах не нашивал! ―
Только всего-то навсего ―
Тундра, морошка мражена…
Так не попри ж, миражными
Залюбовавшись далями,
Первого государева
Друга…)
Где только вьюга шастает,
Кто б меня приласкал,
Седу? Тобольск, Град-Царствующ
Сибирь, чем был ― чем стал!
Как еще вживе числятся — то,/ Мертвых окромя,
Твои двадцать три тысячи
Душ, с двадцатью тремя
Церквами ― где воровано,
Там молено, казак! ―
С здоровыми дворовыми,
Лающими на кряк
Кареты предводительской
В глиняной борозде.
С единственной кондитерской ―
Без вывески ― в избе…
Не затяни ошибкою:
«Гроб ты мой, гроб соснов!»
С дощатою обшивкою
Стен, досками мостков
И мостовых… И вся-то спит
Мощь… Тес ― тулуп ― сугроб
Тобольск, Тобольск, дощатый скит!
Тобольск, дощатый гроб!
Медон, 1930