Жжет мои руки чужая жаровня,
Нет очага моему шалашу.
Кто ж я такой, что живому не ровня,
Теплой добычи в гнездо не ношу?
Войска мне стоила эта победа,
Словно я ужин проспал до обеда,
Ловкий орел окрутил Ганимеда ―
Прячься в тени, подневольный гордец.
Топает по снегу девочка Даша,
Женщина Крава под ношей ягдташа
С легким трофеем вечерних сердец.
Зябко мне гостем у зимних жаровен,
В пламени сердца душа не видна.
Что мне утехи, что я невиновен,
В жизни, где совести стоит вина?
Евнуху поздно идти в моралисты.
Руки мои холодны и безлисты,
В сетуньской роще январь наголо.
Женщина девочке пальчики греет,
Мертвое дерево в воздухе реет,
В синем снегу ― неживое крыло.
Здесь я записан в древесную касту,
Зимней березой стою, не дыша.
В сетуньской роще по тонкому насту
Бережной девочкой ходит душа.
Легкие годы звенят моментальней,
Кружево снега несется над спальней,
Катится поезд в глубоком логу.
Светлая женщина в комнате дальней
Сердце березы несет к очагу.