Мне сладок был тот шум сонливый
И неусыпный полевой.
Когда в июне, до налива.
Смыкалась рожь над головой.
И трогал душу по-другому, ―
Хоть с детства слух к нему привык, ―
Невнятный говор или гомон
В вершинах сосен вековых.
Но эти памятные шумы ―
Иной порой, в краю другом ―
Как будто отзвук давней думы,
Мне в шуме слышались морском.
Распознавалась та же мера
И тоны музыки земной…
Все это жизнь моя шумела,
Что вся была еще за мной.
И все, что мне тогда вещала,
Что обещала мне она,
Я слышать вновь готов сначала,
Как песню, даром что грустна.
1964