Он до света вставал,/ как хозяин двора,
Вся деревня слыхала/ первый скрип на колодце.
Двадцать лет/ он им воду носил и дрова,
Спал и ел/ как придется.
И ни пасхи,/ ни духова дня ему не было ―
Что работнику трудно―/ своему ничего.
А чтоб части невестка/ потом не потребовала,
До последнего дня/ не женили его.
Он возился с конями,/ хомутами, чересседельниками,
Ездил с возом на мельницу,/ в лес с топором.
И гордился, гордился/ богачами брательниками,
Конями, сбруей,/ богатым двором.
Так бы доля его,/ неизбывная, темная,
И тянулась весь век,/ но бывают дела:
Приманила его/ одна разведенная,
И женила его на себе,/ и в колхоз привела.