Твардовский А. Т.
В дороге («Лиха беда ― пути начало…»)

Лиха беда ― пути начало,
Запев дается тяжело,
А там глядишь: пошло, пожалуй?
Строка к строке ― ну да, пошло.

Да как пошло!
       Сама дорога, ―

Ты только душу ей отдай, ―
Твоя надежная подмога,
Тебе несет за далью ― даль.

Перо поспешно по бумаге
Ведет, и весело тебе:
Взялся огонь, и доброй тяги
Играет музыка в трубе.

И счастья верные приметы:
Озноб, тревожный сердца стук,
И сладким жаром лоб согретый,
И дрожь до дела жадных рук…

Когда в безвестности до срока,
Не на виду еще, поэт
Творит свой подвиг одиноко,
Заветный свой хранит секрет;

Готовит людям свой подарок,
В тиши затеянный давно, ―
Он может быть больным и старым,
Усталым ― счастлив все равно.

И даже пусть найдет морока ―
Нелепый толк, обидный суд,
Когда бранить его жестоко
На первом выходе начнут, ―

Он слышит это и не слышит
В заботах нового труда,
Тем часом он ― поэт, он пишет,
Он занимает города.

И все при нем в том добром часе,
Его Варшава и Берлин,
И слава, что еще в запасе,
И он на свете не один.

И пусть за критиками следом
В тот гордый мир войдет жена,
Коснувшись, к слову, за обедом
Вопросов хлеба и пшена, ―
Все эти беды―
      К малым бедам,

Одна беда ему страшна.

Она придет в иную пору,
Когда он некий перевал
Преодолел, взошел на гору
И отовсюду виден стал.

Когда он всеми дружно встречен,
Самим Фадеевым отмечен,
Пшеном в избытке обеспечен,
Друзьями в критики намечен,
Почти уже увековечен,
И хвать писать―
       Пропал запал!


Пропал запал.
       По всем приметам

Твой горький день вступил в права.
Все ― звоном, запахом и цветом ―
Нехороши тебе слова;

Недостоверны мысли, чувства,
Ты строго взвесил их ― не те…
И все вокруг мертво и пусто,
И тошно в этой пустоте.

Да, дело будто бы за малым,
А хвать ― похвать ― и не рожна.
И здесь беда, что впрямь страшна,
Здесь худо быть больным, усталым,
Здесь горько молодость нужна!

Чтоб не смериться виновато,
Не быть у прошлого в долгу,
Не говорить: я мог когда-то,
А вот уж больше не могу.

Но верным прежде быть гордыне,
Когда ты щедрый, не скупой,
И все, что сделано доныне,
Считаешь только черновой.

Когда, заминкой не встревожен,
Еще беспечен ты и смел,
Еще не думал, что положен
Тебе хоть где-нибудь предел;

Когда ― покамест суд да справа ―
Богат, широк ― полна душа ―
Ты водку пьешь еще до славы, ―
Не потому, что хороша.

И врешь еще для интересу,
Что нету сна,
      И жизнь сложна…

Ах, как ты горько, до зарезу,
Попозже, молодость, нужна!

Пришла беда ― и вроде не с кем
Делиться этою бедой.
А время жмет на все железки,
И не проси его:
       ― Постой!


Повремени, крутое время,
Дай осмотреться, что к чему.
Дай мне в пути поспеть со всеми,
А то, мол, тяжко одному…

И знай, поэт, ты нынче вроде
Как тот солдат, что от полка
Отстал случайно на походе.
И сушит рот ему тоска.

Бредет обочиной дороги
Туда ли, нет ― не знает сам,
И счет в отчаянной тревоге
Ведет потерянным часам.
Один в пути ― какой он житель!
Догнать, явиться: виноват,
Отстал, взыщите, накажите…
А как наказан, так ― солдат!
Так свой опять ― и дело свято.
Хоть потерпел, зато учен.
А что еще там ждет солдата,
То все на свете нипочем…

Изведав горькую тревогу,
В беде уверившись вполне,
Я в эту бросился дорогу,
Я знал, она поможет мне.

Иль не меня четыре года,
Покамест шла войны страда,
Трепала всякая погода,
Мотала всякая езда.
И был мне тот режим не вреден,
Я жил со всеми наравне.

Давай ― ка, брат, давай поедем:
Не только свету, что в окне.
Скорее вон из кельи тесной,
И все не так, и ты хорош, ―
Самообман давно известный,
Давно испытанный, а все ж ―
Пусть трезвый опыт не перечит,
Что нам дорога ― лучший быт.
Она трясет и бьет,
         А ― лечит.

И старит нас,
      А ― молодит.


Понять ли доброму соседу,
Что подо мной внизу в купе,
Как сладко мне слова: «Я еду,
Я еду», ― повторять себе.

И сколько есть в дороге станций,
Наверно б, я на каждой мог
Сойти с вещами и остаться
На некий неизвестный срок.

Я рад любому месту в мире,
Как новожил московский тот,
Что счастлив жить в любой квартире,
Какую бог ему пошлет.

Я в скуку дальних мест не верю,
И край, где нынче нет меня,
Я ощущаю, как потерю
Из жизни вы бывшего дня.

Я сердце по свету рассеять
Готов. Везде хочу поспеть.
Нужны мне разом
       Юг и север,

Восток и запад,
       Лес и степь;


Моря и каменные горы,
И вольный плес равнинных рек,
И мой родной далекий город,
И тот, где не был я вовек;

И те края, куда я еду,
И те места, куда ― нет-нет ―
По зарастающему следу
Уводит память давних лет…

Есть два разряда путешествий:
Один ― пускаться с места вдаль;
Другой ― сидеть себе на месте,
Листать обратно календарь.

На этот раз резон особый
Их сочетать позволит мне.
И тот и тот ― мне кстати оба,
И путь мой выгоден вдвойне.

Помимо прочего, при этом
Я полон радости побыть
С самим собою, с белым светом,
Что в жизни вспомнить, что забыть…

Но знай, читатель, эти строки,
С отрадой лежа на боку,
Сложил я, будучи в дороге,
От службы как бы в отпуску,
Подальше как бы от начальства.

И если доброй ты души,
Ты на меня не ополчайся
И суд свой править не спеши.

Не метусись, как критик вздорный,
По пустякам не трать огня.
И не ищи во мне упорно
Того, что знаешь без меня…

Повремени вскрывать причины
С угрюмой важностью лица.

Прочти хотя б до половины,
Авось ― прочтешь и до конца.