В пути на остановке,
Свалив на землю кладь,
Лежала ниц на бровке,
Как на могилке, мать.
Две белых головенки
Погодков полдень жег.
Меньшой, раскрыв пеленки,
Жевал сухой рожок…
Шагая в одиночку,
Боец на тот привал
Наткнулся. / ― Плачешь, дочка? ―
Спросил, не то сказал.
Немолодой, усатый,
Лицом похож был он
На мужика-солдата
Всех войн и всех времен.
― Так, так. ― Вздохнув с устатку,
Он постоял еще.
Потом поправил скатку,
Натершую плечо.
И так ей показалось,
Когда взглянула мать,
Что всю ее усталость,
Всю боль он мог понять.
И что, жарой дорожной,
Походом изнурен,
Не будь детей, возможно
Прошел бы мимо он.
Но медлил друг безвестный
Пройти, пропасть вдали.
― Неужто, вправду, места
Вы хуже не нашли?
Он лоб ладонью вытер: ―
Еще б чуть-чуть пройти..
Помочь? Так я любитель
Помочь, коль по пути.
В дороге, в год суровый,
Начальник не велик,
Он не сулил им крова,
Угла, солдат-мужик.
Но местом незнакомым,
Где высмотрел привал, ―
Он не шутя как домом
Родным располагал.
― Гляди-ка, где получше,
Который куст милей, ―
Показывал попутчик
Попутчице своей. ―
Тут все тебе, что надо:
И речка, и дрова,
И тишина-прохлада,
И мягкая трава.
И не давай ты воли
Тоске. Переживем.
― Да о себе я, что ли?
― О ком же? / ― Да о нем…
― О нем? Тогда напрасно, ―
Махнул солдат рукой. ―
Напрасно. Не согласна?
Так вот резон какой…
И будто для заминки, ―
Постой, всему свой срок, ―
Казенные ботинки
Стащил с горячих ног.
Под куст поставил чинно:
Пусть обувь отдохнет.
Вздохнул босой мужчина
И продолжал:/ ― Так вот…
Война войной, не спорим,
Зато теперь наш брат
Кругом убрался с полем,
Ни в чем не виноват.
Обут, одет, доволен,
Свободен от хлопот,
Воюй и только, воин,
А кухня вслед идет.
Убьют? Нельзя заране
Бояться никогда.
А может, прежде ранят,
И то ― смотря куда.
Вот я был ранен лично ―
Царапина, пустяк,
И даже неприлично
Сказать, в каких местах. ―
Он будто вновь замялся,
Пошевелив спиной.
И старший рассмеялся
Парнишка озорной.
И на него нестрого
Попутчик посмотрел: ―
Вот погоди немного,
Пойдешь служить, пострел
И точно, без обману,
Узнаешь в той судьбе:
Ни смерть нельзя, ни рану
Нам выбрать по себе.
И, надкусив травинку,
Задумался, поник
По форме под машинку
Остриженный мужик.
Ремнем, обмундировкой
Снабженный в аккурат,
Немолодой, неловко
Пораненный солдат.
Тогда к нему солдатка
Чуть подалась плечом
С лукавою подглядкой: ―
Ну вот, а сам о чем?..
Одет, обут, доволен,
Свободен от хлопот,
А сам о чем ты, воин,
Гадаешь наперед?
Встряхнулся виновато: ―
Да о себе ли я?
А вот ― жена, ребята,
Одно сказать ― семья…
― О ней, солдат? / ― Ну ясно,
О чем еще гадать?
― О ней ― тогда напрасно,
Не надо, ― молвит мать. ―
Черна на небе туча,
Страшна беда-война.
Да бабья мочь живуча,
Тягуча, брат, она.
Не в шутку говорится ―
На бабах всё сейчас.
Осталось научиться
Рожать одним без вас.
Того и не хватало, ―
Закончила она.
― Научитесь, пожалуй, ―
Вздохнул солдат, ― война.
Потом добавил тише,
Куда-то глядя вдаль: ―
Всё ничего, детишек,
Детишек только жаль…
В огне, в огне полсвета,
Огнем горит закат.
Семья в дороге где-то,
В пути отец-солдат.
1943