Эрнани»
Великий Карл, прости! ― Великий, незабвенный,
Не сим бы голосом тревожить эти стены ―
И твой бессмертный прах смущать, о исполин,
Жужжанием страстей, живущих миг один!
Сей европейский мир, руки твоей созданье,
Как он велик, сей мир! Какое овладанье!..
С двумя избра́нными вождями над собой ―
И весь багрянородный сонм ― под их стопой!..
Все прочие державы, власти и владенья ―
Дары наследия, случайности рожденья, ―
Но папу, кесаря сам бог земле дает,
И промысл через них нас случаем блюдет.
Так соглашает он устройство и свободу!
Вы все, позорищем служа́щие народу,
Вы, курфюрсты, вы, кардиналы, сейм, синклит, ―
Вы все ничто! Господь решит, господь велит!..
Родись в народе мысль, зачатая веками,
Сперва растет в тени и шевелит сердцами ―
Вдруг воплотилася и увлекла народ!..
Князья куют ей цепь и зажимают рот,
Но день ее настал ― и смело, величаво
Она вступила в сейм, явилась средь конклава
И, с скипетром в руках иль митрой на челе,
Пригнула все главы венчанные к земле…
Так папа с кесарем всесильны ― всё земное
Лишь ими и чрез них. Как таинство живое
Явило небо их земле ― и целый мир ―
Народы и цари ― им отдан был на пир!..
Их воля строит мир и зданье замыкает,
Творит и рушит. ― Сей решит, тот рассекает.
Сей Истина, тот Сила ― в них самих
Верховный их закон, другого нет для них!..
Когда из алтаря они исходят оба ―
Тот в пурпуре, а сей в одежде белой гроба ―
Мир, цепенея, зрит в сиянье торжества
Сию чету, сии две полы божества!..
И быть одним из них, одним! О, посрамленье
Не быть им!.. и в груди питать сие стремленье!
О, как, как сча́стлив был почивший в сем гробу
Герой! Какую бог послал ему судьбу!
Какой удел! И что ж? Его сия могила.
Так вот куда идет ― увы! ― всё то, что было
Законодатель, вождь, правитель и герой,
Гигант, все времена превысивший главой!
Как тот, кто в жизни был Европы всей владыкой,
Чье титло было кесарь, имя Карл Великий,
Из славимых имен славнейшее поднесь,
Велик ― велик, как мир, ― а всё вместилось здесь!
Ищи ж владычества и взвесь пригоршни пыли
Того, кто всё имел, чью власть как божью чтили.
Наполни грохотом всю землю, строй, возвысь
Свой столп до облаков, всё выше, высь на высь ―
Хотя б бессмертных звезд твоя коснулась слава,
Но вот ее предел!.. О царство, о держава,
О, что вы? Всё равно ― не власти ль жажду я?
Мне тайный глас сулит: твоя она ― моя ―
О, если бы моя! Свершится ль предвещанье? ―
Стоять на высоте и замыкать созданье,
На высоте ― один ― меж небом и землей
И видеть целый мир в уступах под собой:
Сперва цари, потом ― на степенях различных ―
Старейшины домов удельных и владычных,
Там доги, герцоги, церковные князья,
Там рыцарских чинов священная семья,
Там духовенство, рать, ― а там, в дали туманной,
На самом дне ― народ, несчетный, неустанный,
Пучина, вал морской, терзающий свой брег,
Стозвучный гул, крик, вопль, порою горький смех,
Таинственная жизнь, бессмертное движенье,
Где, что ни брось во глубь, и все они в броженье ―
Зерцало грозное для совести царей,
Жерло, где гибнет трон, всплывает мавзолей!
О, сколько тайн для нас в твоих пределах темных!
О, сколько царств на дне ― как остовы огромных
Судов, свободную теснивших глубину,
Но ты дохнул на них ― и груз пошел ко дну!
И мой весь этот мир, и я схвачу без страха
Мироправленья жезл! Кто я? Исчадье праха!
1830