Со всех сторон родной земли
мы в свой сбирались круг,
Мы пили пунш,
мы свечи жгли,
ласкали мы подруг.
Мы целовали молодых
в вечерний,
поздний час,
да с каждым годом меньше их,
не только их,
и ― нас.
Нам стала лестница крута,
недешев стал банкет.
А впрочем, это суета,
всё суета
сует.
А впрочем, это канитель…
Но в кабачок пустой
один вхожу,
и метрдотель
один
передо мной.
И свечи задувает он,
и голубой дымок,
как будто в церкви, унесен
под самый
потолок.
1947
мы в свой сбирались круг,
Мы пили пунш,
мы свечи жгли,
ласкали мы подруг.
Мы целовали молодых
в вечерний,
поздний час,
да с каждым годом меньше их,
не только их,
и ― нас.
Нам стала лестница крута,
недешев стал банкет.
А впрочем, это суета,
всё суета
сует.
А впрочем, это канитель…
Но в кабачок пустой
один вхожу,
и метрдотель
один
передо мной.
И свечи задувает он,
и голубой дымок,
как будто в церкви, унесен
под самый
потолок.
1947