Харьков слышит гул родных орудий,
гул всё громче,/ звук разрыва сух.
Превратились в слух/ дома и люди,
и деревья/ превратились в слух.
«Ждем», ― как будто говорит Сумская.
«Ждем» ― соседний произносит сад.
Головы всё ниже опуская,
на балконах/ мертвые висят…
― Ждем, ― живые повторяют люди.
Пепельною ночью,/ сизым днем
Харьков слышит гул родных орудий,
мужественный голос:/ «Мы идем!»
За противотанковыми рвами,
за скрещением дорог,/ вдали
Харьков вырастает перед нами.
Мы идем,/ мы входим,/ мы вошли.
23 августа 1943