Французы чтят умерших.
Слава богу, ―
кладбища не запущены!
Видна
в шнурах плакучих ив,
нависших строго,
отмеченная пулями стена.
Быть может, коммунары, при расстреле,
предчувствуя исход борьбы иной,
уйти в кирпич
и стать стеной хотели
и не сумели сделаться
стеной.
И, может быть,
в года гражданских бедствий,
как высшим мужеством заведено,
они сердца
оставили в наследство,
и с уваженьем
принято
оно.
Еще звенят венки из скорбной жести,
как колокол,
очерченный стрижом,
но гражданин столичного предместья
совсем другим венком обворожен.
И, надписи на ленте познавая,
он шляпу скинет
и подавит вздох,
и скажет он,
что есть стена живая,
и вам рукой покажет
на восток.
1926
Слава богу, ―
кладбища не запущены!
Видна
в шнурах плакучих ив,
нависших строго,
отмеченная пулями стена.
Быть может, коммунары, при расстреле,
предчувствуя исход борьбы иной,
уйти в кирпич
и стать стеной хотели
и не сумели сделаться
стеной.
И, может быть,
в года гражданских бедствий,
как высшим мужеством заведено,
они сердца
оставили в наследство,
и с уваженьем
принято
оно.
Еще звенят венки из скорбной жести,
как колокол,
очерченный стрижом,
но гражданин столичного предместья
совсем другим венком обворожен.
И, надписи на ленте познавая,
он шляпу скинет
и подавит вздох,
и скажет он,
что есть стена живая,
и вам рукой покажет
на восток.
1926