К ПОРТРЕТУ СТЕПАНА РАДАЛОВА
Кузнец тебя выковал и пустил
По свету гулять таким,
И мы с удивленьем теперь тебе
В лицо рябое глядим.
Ты встал и, смеясь чуть-чуть, напролом
Сквозь тесный строй городьбы
Прошел, стремительный, как топор
В руках плечистой судьбы.
Ты мчал командармом вьюг и побед,
Обласкан огнем и пургой,
Остались следы твоего коня
Под Омском и под Ургой.
И если глаза сощурить ― взойдет
Туман дымовых завес,
Голодные роты идут, поют,
С штыками наперевес.
И если глаза сощурить ― опять
Полыни, тайга и лед,
И встанет закат, и Омск падет,
И Владивосток падет.
Ты вновь поднимаешь знамя свое,
Ты вновь на взмыленном Воронке,
И звонкою кровью течет заря
На занесенном клинке.
Полтысячи острых, крутых копыт
Взлетают, преграды сбив,
Проносят кони твоих солдат
Косматые птицы грив.
И этот последний, крепкий закал
Ты выдержал до конца,
Сын трех революций, сын всей страны,
Сын прачки и кузнеца!
Едва ли, едва ли… Нет, никогда!
На прошлом поставлен крест.
Как раньше вел эскадроны ― теперь
Ведешь в наступление трест.
Смеются глаза. И твоей руки
Верней не бывало и нет.
И крепко знают солдаты твои
Тебя, командарм побед.
(1931)