БЕЛАЯ НОЧЬ
Не странно ли, что я вошла вчера
В год тысяча семьсот… не помню точно!
Я видела пакгаузы Петра
Вдоль Крюкова канала, белой ночью.
Два века ― скоро три ― тому назад…
Неправда! Только сутки между нами, ―
От задремавших каменных громад
Повеяло смолой и кораблями.
В ночь белую ― ни звезд, ни фонарей.
Бесплотными становятся ограды
Чугунные, и нет от них теней,
И стерегут таинственные склады
Всё, чем гордиться будет русский флот,
Что доведут до совершенства внуки,
Передавая клад из рода в род,
Для «навигацкой хитростной науки».
В глубоком чреве дремлющих китов,
В скопленье инструментов и товаров,
Готовятся зачатия судов,
И жизнь пульсирует на дне амбаров.
Уснула тишина на берегах,
И даже ветер смолк, дышать не смея,
Но кто же в семиверстных сапогах
Шагает звонко за спиной моею?
Вот обогнал… Вот показалась тень…
В стекле темно-зеленого канала
Мелькнул треух, надетый набекрень,
Сажень косая плеч… И я узнала!
Узнав, молчу… В канале зыбь дрожит,
Чуть золотится даль, рассвету рада,
Над Новою Голландией лежит
Забрезжившее утро Ленинграда.
И голоса под сводами, и бег,
Стук молотков, протяжный гул металла…
Так начинает день Двадцатый век
Среди домов старинного квартала.
Еще не умер белой ночи свет, ―
Последний перламутр. Еще живая,
Она торопится за мною вслед,
И мы в пустом качаемся трамвае.
А он бежит стремительно туда,
Где новые для нас готовы встречи,
Неподалеку плещется вода,
И запах моря всё сильней и резче.
Окно в Европу!.. / Медленно идут,
Пестрея флагами чужих народов,
К нам в гости корабли… А сколько тут
И наших океанских теплоходов!
Всё шире расстилается заря
И видит сверху гавани другие,
Где крейсера опустят якоря ―
Огромные чудовища морские.
Средневековых башен тяжелей,
В стальной броне, в лучах военной славы
Праправнуки линейных кораблей
Сомкнут ряды на страже у Державы.
Ночь белая! Дай мне последний сказ
О том, кого я, не назвав, узнала,
Когда он промелькнул, всего лишь раз,
В темно-зеленом зеркале канала!
Нет больше ночи… Свет ее потух
В слепящем блеске солнечного диска.
Три темных точки ― призрачный треух ―
Над горизонтом проплывают низко,
А под треухом ― знаю чьим ― незрим
Туманный лик… Там, в командирской рубке,
Стоит гигант… И в небе вьется дым
Его прокуренной голландской трубки.