САМОЦВЕТЫ
Истамбул коричневым офортом
Сочетался с Рогом Золотым.
Над кипящим парусами портом
Чернь смолы и темно-рыжий дым.
А когда огромным желтым глазом
Солнце, заходя, в волну нырнет,
Истамбул, дробясь в чешуйках вод,
Дымчатым становится топазом…
Если вдаль под вечер поглядишь,
Видишь ― в облаках земля пропала,
И растет из облаков Париж,
В переливах сизого опала.
Там, в молочно-мутной глубине,
Огоньки бегут, и тлеют розы,
Словно не на небе, а на дне
Бродят непроснувшиеся грозы…
Много есть на свете городов,
От соседства с морем бирюзовых,
Изумрудных ― в отсвете лесов,
Или аметистово-лиловых…
Белокаменной Москву зовем, ―
Кто назвать рубиновой захочет?
Но она красна своим Кремлем,
Исполин-рубин на сердце ночи…
Что ни город ― новый самоцвет,
И земля своим убранствам рада,
Но таких жемчужин в мире нет,
Как туманный жемчуг Ленинграда.
Белой ночи, северной весны,
Волн балтийских перламутр и тайна,
Шелест невской медленной волны ―
Всё в нем бесконечно и бескрайно.
Дивный жемчуг, он горит зимой
Радугами снежных вдохновений.
Гением был создан город мой,
И второй пришел на землю Гений.
И светлы, в кружении снегов,
Имена, начертанные рядом:
Над гранитом невских берегов
Петербург обнялся с Ленинградом.
Сентябрь 1970
Москва ― Ленинград