Смоляные волосы откинуты,
Желтый глаз прищурен и пытлив,
Треугольниками брови сдвинуты,
А в лице оливковый отлив.
Оттого ль, что твой шатер заплатанный
Век за веком уплывал в закат
И алел, как пламя, туго скатанный,
До бровей узорный плат;
Оттого ль, что ревностью горючею
С детских лет была опалена,
Золотилась грозовою тучею
И медовым отблеском вина, ―
Навсегда в тебе туман и золото,
Странный мир сияний и теней,
Словно сердце надвое расколото
В двойственности ранящей своей.