Флорентийские факелы
З. Богуславской
Ко мне является Флоренция,
фосфоресцируя домами,
и отмыкает, как дворецкий,
свои палаццо и туманы.
Я знаю их. Я их калькировал
для бань, для стадиона в Кировске,
спит Баптистерий, как развитие
моих проектов вытрезвителя.
Дитя соцреализма грешное,
вбегаю в факельные площади,
ты ― калька с юности, Флоренция!
брожу по прошлому!
Через фасады, амбразуры,
как сквозь восковку,
восходят судьбы и фигуры
моих товарищей московских.
Они взирают в интерьерах,
меж вьющихся интервьюеров,
как ангелы или лакеи,
стоят за креслами, глазея.
А факелы над черным Арно
необъяснимы ―
как будто в огненных подфарниках
несутся в прошлое машины!
Ау! ― зовут мои обеты,
Ау! ― забытые мольберты,
и сигареты,
и спички сквозь ночные пальцы.
Ау! ― сбегаются палаццо, ―
авансы юности опасны ―
попался?!.
И между ними мальчик странный,
еще не тронутый эстрадой,
с лицом, как белый лист тетрадный,
в разинутых подошвах с дратвой ―
здравствуй!
Он говорит: «Вас не поймаешь!
Преуспевающий пай-мальчик.
Вас заграницы издают.
Вас продавщицы узнают.
Но почему вы чуть не плакали?
И по кому прощально факелы
над флорентийскими хоромами
летят светло и похоронно?..»
Я занят. Я его прерву.
Осточертели интервью.
Сажусь в машину. Дверцы мокры.
Флоренция летит назад.
И как червонные семерки,
палаццо в факелах горят.
1962