Как всегда, перед дорогой
говорится не о том.
Мы бравируем с тревогой,
нам всё это нипочем.
… В темноте лицо и брюки,
только тенниска бела,
ты невидимые руки
к самолету подняла.
Так светяще, так внимательно
вверх протянута, вопя,
как Собор/ Парижской/ Богоматери ―
безрукавочка твоя!
1964