Ночной аэропорт B Нью-Йорке
Автопортрет мой, реторта неона, апостол
небесных ворот ―
аэропорт!
Брезжат дюралевые витражи,
точно рентгеновский снимок души.
Как это страшно, когда в тебе небо стоит
в тлеющих трассах необыкновенных столиц!
Каждые сутки
тебя наполняют, как шлюз,
звездные судьбы
грузчиков, шлюх.
В баре, как ангелы, гаснут твои алкоголики,
ты им глаголешь!
Ты их, прибитых,
возвышаешь!
Ты им «Прибытье»
возвещаешь!
***
Ждут кавалеров, судеб, чемоданов, чудес…
Пять «Каравелл»/ ослепительно/ сядут с небес!
Пять полуночниц шасси выпускают устало.
Где же шестая?
Видно, допрыгалась―/ блядь, аистенок, звезда!..
Электроплитками/ пляшут под ней города.
Где она реет,/ стонет, дурит?
И сигареткой/ в тумане горит?
Она прогноз не понимает.
Ее земля не принимает.
***
Худы прогнозы. И ты в ожидании бури,
как в партизаны, уходишь в свои вестибюли.
Мощное око взирает в иные мира.
Мойщики окон/ слезят тебя, как мошкара,
Звездный десантник, хрустальное чудище,
сладко, досадно быть сыном будущего,
где нет дураков/ и вокзалов-тортов ―
одни поэты и аэропорты!
Стонет в аквариумном стекле
небо,/ приваренное к земле.
***
Аэропорт ― озона и солнца
аккредитованное посольство!
Сто поколений/ не смели такого коснуться ―
преодоленья/ несущих конструкций.
Вместо каменных истуканов
стынет стакан синевы―/ без стакана.
Рядом с кассами-теремами
он, точно газ,/ антиматериален!
Бруклин ― дурак, твердокаменный черт.
Памятник эры―/ Аэропорт.
1961