Общий пляж№ 2
По министрам, по актерам,
желтой пяткою своей
солнце жарит/ полотером
по паркету из людей!
Пляж, пляж ―
хоть стоймя, но всё же ляжь.
Ноги, прелести творенья,
этажами ― как поленья.
Уплотненность, как в аду.
Мир в трехтысячном году.
Карты, руки, клочья кожи,
как же я тебя найду?
В середине зонт, похожий
на подводную звезду, ―
8 [восемь] спин, ног 8 [восемь] пар.
Упоительный поп-арт!
Пляж, пляж, где работают лежа, а филонят стоя, где маскируются, раздеваясь, где за 10 [десять] коп. ты можешь увидеть будущее ― «от горизонта одного ― к горизонту многих…» «Извиняюсь, вы не видели мою ногу? Размер 37… обменяли…»
«Как же, вот сейчас видала ―
в облачках она витала.
Пара крылышков на ей,
как подвязочки!
Только уточняю: номер 38 [тридцать восемь]?…»
Горизонты растворялись
между небом и водой,
облаками, островами,
между камнем и рукой.
На матрасе ― пять подружек,
лицами одна к одной,
как пять пальцев в босоножке
перетянуты тесьмой.
Пляж и полдень ― продолженье
той божественной ступни.
Пошевеливает Время.
Пошевелятся они.
Я люблю уйти в сиянье,
где границы никакой.
Море ― полусостоянье
между небом и землей,
между водами и сушей,
между многими и мной;
между вымыслом и сущим,
между телом и душой.
Как в насыщенном растворе,
что-то вот произойдет:
суша, растворяясь в море,
переходит в небосвод.
И уже из небосвода
что-то возвращалось к нам
вроде Бога и природы
и хожденья по водам.
Понятно, Бог был невидим. Только треугольная чайка замерла в центре неба, белая и тяжело дышащая, ― как белые плавки Бога…
1968