«Пел Твардовский в ночной Флоренции…»

Пел Твардовский в ночной Флоренции,
как поют за рекой в орешнике,
без искусственности малейшей
на Смоленщине,

и обычно надменно-белая
маска замкнутого лица
покатилась/ над гобеленами,
просветленная, как слеза,

и портье внизу, удивляясь,
узнавали в напеве том
лебединого Модильяни
и рублевский изгиб мадонн,

не понять им, что страшным ликом,
в модернистских трюмо отсвечивая,
приземлилась меж нас Великая
Отечественная,

она села тревожной птицей,
и, уставясь в ее глазницы,
понимает один из нас,
что поет он последний раз.

И примолкла вдруг переводчица,
как за Волгой ждут перевозчика,
и глаза у нее горят,
как пожары на Жигулях.

Ты о чем, Ирина-рябина,
поешь?
Россию твою любимую
терзает война и ложь…

Ох, женские эти судьбы,
охваченные войной,
ничьим судам не подсудные,
с углями под золой.

Легко ль болтать про де Сантиса,
когда через всё лицо
выпрыгивающая десантница
зубами берет кольцо!

Ревнуя к мужчинам липовым,
висит над тобой, как зов,
первая твоя Великая
Отечественная Любовь,

прости мне мою недоверчивость…
Но черт тебя разберет,
когда походочкой верченой
дамочка/ идет,

у вилл каблучком колотит,
но в солнечные очки
водой/ в горящих/ колодцах
мерцают ее зрачки!

1962

Оцените произведение
LearnOff
Добавить комментарий