ЗАБЫТЫЙ ДРУГ
Когда, ледяное молчанье храня,
Угрюмые стены меня обступили,
От жизни, и счастья, и светлого дня,
Как труп, навсегда отделили;
И трупом лежал я, и твердой руки
Подать не пришел сострадательный гений,
И ум был исполнен безумной тоски,
Холодных и горьких сомнений, ―
Однажды, я помню, в полуночный час
Услышал я голос желанный: «Воскресни!
Не всё еще взято судьбою у нас,
Не все еще спели мы песни».
И поднял усталую голову я
На зов благодатный надежды и света:
То Муза, то бледная Муза моя ―
Она не забыла поэта!
Сквозь крепкие стены, затворы дверей,
Как голубь залетный, как весть утешенья,
Впорхнула, чтоб ласковой песней своей
Смягчить его скорбь и мученья.
Она, чьей любви матерински-святой
Платил я скупым и холодным вниманьем,
Кого лишь украдкой, измучен борьбой,
Дарил торопливым лобзаньем,
Она, что была так грустна и бледна,
Пугливо глядела рабою забитой,
Теперь как царица явилась она,
Прекрасна, как сон позабытый…
Друзьями старинными встретились мы
Без горечи в сердце, с теплом всепрощенья.
О, помню ту ночь я под сводом тюрьмы,
Блаженную ночь воскресенья!
И страх и сомненья прогнали мы прочь,
И словно как дети мы стали сердцами:
То громко смеяться хотелось всю ночь,
То горькими плакать слезами…
Я всё ей поведал, я всё ей открыл ―
Мою изболевшую ранами совесть,
И как я боролся, и как я любил,
И всю мою скорбную повесть.
С тех пор я уж не был покинут и сир.
И часто мы громы с небес призывали!
Но чаще… любовь призывали и мир,
И чаще врагов мы прощали…
― О друг мой! меня не могила страшит,
Не ужас забвенья, вражды с клеветою,
Не край чужедальний, где вьюга шумит,
Но только разлука с тобою!
Дочь света! меня не покинь ты, молю,
И в час, как смежить мне потухшие вежды,
Пропой мне последнюю песню свою,
Прощальную песню надежды!..
Декабрь 1886