За деревянным срубом те же
Леса, лозняк и синь,
Такая сушь, что ветер режет,
Что каждый вздох ― полынь.
Длиннее свет, печальнее озёра,
Костры и блеск ножа,
В кустах
короткий треск затвора
И ― некуда бежать.
А за орешником летят дороги
И впрямь и вкось,
Уносят вдаль тебя
босые ноги
Вниз
под
откос.
В последний раз дано увидеть много,
Так много, что не хватит глаз,
И ты упал
на пыльную дорогу,
Которая
тебя
не увела.
… И голоса грустнее утром
И горький дух рябин,
Запорошённый белой пудрой, ―
Печальный край Сибирь.
(1925?)
Леса, лозняк и синь,
Такая сушь, что ветер режет,
Что каждый вздох ― полынь.
Длиннее свет, печальнее озёра,
Костры и блеск ножа,
В кустах
короткий треск затвора
И ― некуда бежать.
А за орешником летят дороги
И впрямь и вкось,
Уносят вдаль тебя
босые ноги
Вниз
под
откос.
В последний раз дано увидеть много,
Так много, что не хватит глаз,
И ты упал
на пыльную дорогу,
Которая
тебя
не увела.
… И голоса грустнее утром
И горький дух рябин,
Запорошённый белой пудрой, ―
Печальный край Сибирь.
(1925?)