ВЕЧЕР
Срывается лист мимо трубы,
Он летит легче перышка
В твое коварное платье, где в складках цветы
Или черти в пол-вершка.
Один полосатый очень откровенно
Чихает от листьев, от песка,
С ним сладу нет ― прямо мученье,
Выкинуть бы его, да такая тоска…
В этот большой четырехугольник,
Что зовется комнатой, мы вошли.
Как пуста квартира, скрипит столик,
Темнеют и путаются углы.
Как будто в паутине зеленоватой
На шестой этаж неслось небо. ―
Вместе с вершинами и закатами
Ты была тут, а я тут не был.
Тебе не в диковину: воронка света,
Внизу булыжник. / ― Камень сух.
Тебе не в диковину пыльное лето,
Закат, который горел и потух.
А мне так страшно в летящем доме
Над пустотой, над асфальтом, где, вися,
На белой ниточке, нет, на соломе
Покачиваясь, ахает высота.
Портреты родных, которым видно
Иглы улиц, карты площадей,
Которым всегда за нас обидно,
Что вот мы живем еще глупей.
Портреты знакомых, еще не живших
Ни разу в сердце ― значит, не живых,
На красном кресле брошенный лифчик,
В зеркале удивленные брови их.
Удивление, удивление в поломанном стуле,
В сухой чернильнице, в платье твоем… ―
И тебе не страшно, что сотни улиц
Когда-нибудь ворвутся в этот дом.
Графин ― вне всяких измерений,
Поставлен косо, а не льется вода.
Какая грусть, какое мученье ―
Она не прольется никогда.
Огромный окурок ― сказать бы: в полкомнаты,
Да никто не поверит, и я сам
Не поверю, но твердо помню ―
Он был под стать твоим столам.
Косые пылинки ложились на плечи,
На твои плечи, а за тобой
Стояло небо. Далече… далече
Еще сквозя своей желтизной.