Прошедшее смотрит немигающими совами
Монотонно ввинчивая воспоминаний боль.
В голубином ворковании шпорами
В цейхаузы прошлого не брошу мечты пароль.
Даже звезд серебряные пятачки
Не отодвинут шагов могильной ваксы.
Вот уже в топи зеркала самому себе зрачки
Кажутся только костей обрубками,
Торчащими из коричневого гниющего мяса.
И когда разверну я свиток степей
На фразе окопов, ковыляющих согнутым аршином
Аэроплан Мефистофеля серей
Разбросит красные маки взрывов,
Паясничая шансонеткой и балериной.
Навек кирки бровей врылись в глаз бездонные шахты.
Мысли бьются голубем в шквалах средь рей
Только ожиданий вахты
Передают синеющий бархат
Бессоницей пережженных очей.
Так будет выискиваться в рокоте шпор,
Вечно душу тоскою тиня.
Там, где в последний раз опустился дней семафор,
Мною потеряно чье-то очень важное имя.
Монотонно ввинчивая воспоминаний боль.
В голубином ворковании шпорами
В цейхаузы прошлого не брошу мечты пароль.
Даже звезд серебряные пятачки
Не отодвинут шагов могильной ваксы.
Вот уже в топи зеркала самому себе зрачки
Кажутся только костей обрубками,
Торчащими из коричневого гниющего мяса.
И когда разверну я свиток степей
На фразе окопов, ковыляющих согнутым аршином
Аэроплан Мефистофеля серей
Разбросит красные маки взрывов,
Паясничая шансонеткой и балериной.
Навек кирки бровей врылись в глаз бездонные шахты.
Мысли бьются голубем в шквалах средь рей
Только ожиданий вахты
Передают синеющий бархат
Бессоницей пережженных очей.
Так будет выискиваться в рокоте шпор,
Вечно душу тоскою тиня.
Там, где в последний раз опустился дней семафор,
Мною потеряно чье-то очень важное имя.
